Господь создал воду и ветер, небо и землю. Большинству народов досталось еще что-нибудь от его щедрот. Голландцам – только эти его творения.

Остальное, как гласит поговорка, голландцы сделали сами. Прокопали каналы и отвели воду, отвоевав у моря площадь большую, чем дана была им изначально, приручили ветер, лаская его крыльями своих мельниц. И соединили небо и землю, придумав свой знаменитый голубой фаянс.

Сама природа повелела голландцам быть не только мореходами и садовниками, но и гончарами: бери податливую глину прямо за порогом дома, замешивай, формуй… К XV веку это ремесло считалось потомственным в голландских городах, эти края часто навещали опытные керамисты из итальянской Фаэнцы (той самой, которая и дала имя фаянсу).

В Делфте было немало своих гончаров. Но местная глина была чересчур жирной. Поэтому делали из нее большей части утварь для кухни, нехитрую, тяжелую, основательную. Горшки, кувшины для молока и сливок, пивные кружки…

«Пивная слава» Делфта к XV веку уходила в прошлое. Загрязнение окружающей среды – проблема не только нашего времени. В городе развивались разнообразнейшие ремесла, и вода в каналах и реках текла уже не столь чистая и прозрачная. Тогда и пошатнулось древнее пивоварение. Пивоварни закрывались одна за другой, появлялись свободные руки. Но практичные делфтцы нашли применение и тому, и другому. С Шельды и Рейна по каналам стали привозить хорошую глину, а из Китая – «через четыре моря» - образцы изделий.

Китайским фарфором в ту пору увлекалась вся Европа. Как водится, в первое время ученики старательно копировали учителей, осваивали изощренные восточные орнаменты, совершенствовали палитру, приспосабливая к ней местные краски. Наибольшей популярностью в Голландии пользовался китайский фарфор, расписанный по белому фону синей кобальтовой краской.

Однако же, талантливому художнику не усидеть всю жизнь в учениках. Мало-помалу из делфтских мастерских стали выходить изделия с хорошо узнаваемыми типичными местными мотивами. На блюдах и вазах вращали голубыми крыльями милые голландскому сердцу мельницы, к далеким берегам по кобальтовым волнам устремлялись корабли, ленивые синие коровы щипали синюю же луговую травку. И тюльпаны распускались синие.

На фаянсе писали портреты именитых горожан, жанровые бытовые сценки, картинки на мифологические и библейские сюжеты. Изделия покрывались и многоцветной росписью, но синий цвет сразу же занял ведущую позицию и остался в фаворе до наших дней. И к XVI веку бывших горшечников, а ныне – «фаянсовых дел мастеров», стали причислять к цеху святого Луки, покровителя художников и первого иконописца.

«Китайский секрет» еще не был открыт в Саксонии. Алхимик Бётгер, работавший при дворе курфюрста Августа Сильного, сумел получить на основе саксонских глин фарфор, не уступающий китайскому, лишь в 1709 году. Но различия в цене и популярности меж делфтским фаянсом и привозными китайскими изделиями все уменьшалось и уменьшалось. Сделанные и искусно расписанные в Делфте изразцы, блюда, чаши и вазы самой разнообразной формы расходились по всей Европе и высоко ценились. В петровские времена немало их попало и в Россию. Теперь уже в подражание голландским образцам керамисты других стран расписывали свои изделия, продавая их под названием «делфт».

Производство процветало, и слава города росла. И вдруг – удар, да такой, что старые мастера едва выдержали. Нет, мейсенские алхимики, добравшиеся наконец до секрета тонкого и звонкого каолина, были тут ни при чем – фарфор и фаянс долго еще существовали, не конкурируя друг с другом. Жестокий удар нанес некто Джон Сэдлер, англичанин, который в 1749 году придумал способ быстрого нанесения орнамента на фарфор и фаянс. Раньше узор старательно рисовали вручную, теперь же научились «пропечатывать». Получалось неплохо, и покупатель верил, что перед ним – не штамповка, а самый настоящий «делфт».

Этот способ был перенят повсюду – только не в Делфте, где качество росписи было не только традицией, но и делом чести. Все ли выдержали конкуренцию в условиях натиска новых дешевых и массовых изделий? К сожалению, нет. Останавливались гончарные круги, остывали печи и высыхали кисти. Лишь одна из тридцати мастерских уцелела и дожила до наших дней.

Менялись вкусы и стили, модные веяния не обошли стороной и Делфт. Чтобы не растерять покупателей и хоть немного удешевить продукцию, стали делать маленькие изделия, ваять статуэтки – напольные вазы и блюда в пол-стола, расписанные вручную, далеко не всем по карману. Новый расцвет мастерства в XIX веке был связан именно с этой миниатюризацией, породившей десятки новых и новых сюжетов… А небо и ветер, земля и вода, работящие мельницы, тучные коровы, синие тюльпаны и крутобокие корабли тоже не покинули расписанный кобальтом дельфтский фаянс.